Ухватившись за слово «циркуляция» («circulatio sanguinis») оппоненты окрестили ученого «circulatior» (шарлатан, обманщик).
После падения Карла I, подстрекаемая деканом Оксфордского университета, толпа ограбила и сожгла дом Гарвея. В огне погибли результаты многолетних исследований и библиотека.
Славу враги не стяжали. В памяти потомков остался только Гюи Патен, высмеянный Мольером в «Мнимом больном» под именем Диальфаруса. Характеризуя своего отпрыска Диальфарус говорит: «…особенно нравится мне в нем то, что, по моему примеру, он слепо верит нашим древним учителям и не желает даже слушать о так называемых открытиях нашего века касательно кровообращения и о прочем тому подобном».
Всего четыре года не дожил Гарвей до открытия последнего недостающего звена большого и малого круга кровообращения — капилляров. Они обнаружены в 1661 году Марчелло Мальпиги, кстати, тоже, немало претерпевшего от фанатичных коллег, которые не только оскорбляли и издевались над 61-летним ученым, но однажды даже избили. Справедливости ради отметим: спокойную старость Мальпиги обеспечил папа римский, пригласивший его к себе в качестве личного врача.
Вслед за анатомией позицию за позицией завоевывает физиология: открыто кровообращение; выяснен механизм дыхания (Галлер): постигаются принципы действия внутренних органов и нервной системы.
Успехи анатомии и физиологии открыли новые горизонты, новые возможности. Но в каком положении находились больницы и госпитали! Сейчас трудно представить, что всего два века тому назад операционные напоминали бойни. Как на бойнях полы посыпали опилками, как в застенках в пол были ввинчены кольца, к которым веревками привязывали пациентов. Смерть тут была частой гостьей. Гибли роженицы, гибли больные после операций… Из десяти оперированных выживали едва двое — трое.
Высокая смертность в больницах вызывала гнев и возмущение народа. Известны случаи, когда возбужденный народ требовал сжечь больницы. Так было во всех странах Европы.
Власти с покорностью признавали свое бессилие перед так называемой атмосферно-космической эпидемией. Кое-кто смутно чувствовал, догадывался, что причина смертности гнездится в самих больницах, госпиталях. «Пусть хирург всегда помнит, — писал английский врач Джон Белл, — что до сих пор не найдено средств, останавливающих распространение этой язвы… пусть он запомнит, что это госпитальная болезнь, что вне зараженных стен люди находятся в безопасности…».